Поцелуй Первым - Ольга Манилова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я едва не смеюсь. Родненький Сергей Степанович! Даже не представляет, как я рада видеть его недовольное, как сморщенное яблоко, лицо.
— Что… что это за отметины везде?
Разворачиваясь при помощи палки, он смеряет боевую троицу снисходительным взглядом.
— Эти от того прощелыги?
— Да, — сквозь зубы выдавливаю.
Переходим в следующий переулок и тут вообще головоломка какая-то — едва ли не полноценный блок-пост стоит. Посреди частного сектора. В Васильках! Что творится здесь?
Нельзя оставить город без присмотра и на неделю!
— Вредителя твоего так и не поймали, — бурчит Сергей Степанович.
Мне врачи объяснили вкратце ситуацию, и я даже заострять внимание не стала. Конечно, его не поймали. Только если весь город перекопать, то может есть шанс. И то, он мог выехать в окрестности и все. Да пешком дойти!
Просто региональный псих, а они все на таких, как я нацеливаются.
Меня интересует, как там возле лаборатории Ваня оказался и почему все так совпало. Вообще в голове все не складывается в единую картину. Наверно, потому что не знаю какое послание псих оставил на бумаге.
— Так что за крестики-иксики везде?
— Базилио своего спроси, — гневается он. — Раскомандовался ишь. Допрашивали всех сутками. Нам с тобой и Ваней тоже калитку попортили. И это он еще у меня когда-то сидел и бублики мои ел! А смородиновый чай! Бессовестный.
— Почему допрашивали и кого? Тут же… везде знаки эти.
— Так всех и допрашивали. По несколько раз.
— Сергей Степанович! Где Ваня? Я надеюсь, вы знаете что-то.
Он ускоряет шаг, и я едва не бросаюсь ему помогать. Нельзя так быстро ходить в пожилом возрасте.
— Не знаю, где негодник! — огрызается он. — Если узнаю, что прохлаждается там, уволю! Будет дрова только носить. Но адвоката мы найдем, лиса, я как раз сегодня звонил. Найдем лучшего. Чтобы твой Базилио еще локти кусал.
— Значит… значит, это правда? Против Вани выдвинуто обвинение?
Эта мысль еще не переварилась у меня в голове достаточно для переживания тотальной злости.
— Да, — коротко бросает старик, стараясь еще шаг увеличить.
Доходим до нашего дома, а там… Фонари гигантские напротив присобачены и направлены на нашу сторону улицы. И проволока намотана на забор, местами вовсе худо.
— Господи, а колючки зачем протянули?!
— А затем! Подготовиться надо.
Вообще ничего не понимаю. Это Сергей Степанович по забору пустил проволоку? Освещение точно дело рук беса.
В моей пристройке все по-старому. Стараюсь не смотреть на кипы бумаг Кулакова. Странно, что не забрал. Ничего, на обогрев зимой пойдут.
Через час топаю в центр, и начинаю осознавать о чем предупреждала Мира. Городок чудится вымершим. Люди появляются то тут, то там, но нормальная жизнь будто остановилась.
А в переулках, ручьями сбегающихся к проспекту и главной улице, кое-где земля подрыта да и асфальт сорван. Отмечаю, что только здания с подвальными помещениями так задеты.
Большинство магазинов закрыто, но вот, слава богу, фруктовая лавка работает.
Везде-везде пусто.
На парковке у Гостиницы, правда, аномальное количество автомобилей.
Захожу переговорить со Светланой, а она едва в обморок не падает.
— Матерь Божья, жива!
Ну, богов еще не рожала и не планирую.
— А почему я не должна быть живой?
— Мы подумали, — театрально прижимает она руку к груди, — мы же не знали… Такое здесь было!
Выясняю хоть немного фактической информации. Бес после моего обнаружения посадил город на комендантский час и устроил шмон, хм, всего поселка. Устроил контроль въезда и выезда. Обыскали все подвалы: те, что ключами не открыли, даже из-под земли проверить хотели.
И это в двадцать первом веке!
Вот что значит тотальная безнаказанность!
Светлана утверждает, что комендантский час сняли в день, когда строительство спорткомплекса началось. Дёргаюсь как от удара, услышав деталь.
Еще оказывается строительство ведут в ускоренном режиме, поэтому пять строительных компаний работают.
От последнего мне как-то уже все равно становится. Перегрев и перегруз. Пойду-ка я домой. Мне еще козленочка вызволять.
Возле избы предупреждаю свои Тени в трех ипостасях, что они свободны. Не на сегодня, а навеки вечные.
Они смотрят на меня. И молчат.
— В дом не пущу, — говорю и самой стыдно становится. Ну что, они тут стоять останутся?
— Пересменка через три часа, — поясняет Юлия.
Поздним вечером различаю дикий шум на улице. Откладываю в сторону записную книжку и украденный у Сергей Степановича телефон, и в окно смотрю.
Хозяин дома чем-то странным возле калитки занимается, а еще что-то сильно гремит.
— Негодяй! Негодяй!
Сумасшедшей мегавольтности фонари освещают, как Кулак через забор по проволоке пытается пролезть. Старик тыкает его палкой и довольно проворно передвигается, когда Вася новое место для прыжка выбирает.
От ярости я ногтями в ладони впиваюсь. Явился!
Без Вани может ко всем чертям катиться!
Единственное, что еще хочу знать — какое послание было написано в подвале, где меня отравили. Видимо, про открытие спорткомплекса, раз злой боров побежал открывать. Ах, как хорошо совпало!
— Беспредел, — горланит Сергей Степанович. — Алиса, в погреб!
Это немного перебор уже, но едва удерживаюсь от того, чтобы не заорать в окно пару проклятий в адрес лезущего и лезущего беса.
И как можно быть таким высокомерным, думать что и проволока тебе по зубам.
Или по торсу.
У меня есть дела. Иду обратно к блокноту: отсекать тех, кто мне точно с делом Вани не поможет. Нужны люди, что помогут разобраться какое именно дело на подростка завели. Веры Кулакову нет и не будет.
Оценив крики на улице, среди который теперь и бас предателя частит, баррикадируюсь в правой части комнаты, за кроватью. Ставлю стол и передвигаю тумбу с креслом так, чтобы и ко мне было тяжело подобраться.
Господин Схвачу-Тебя-За-Руку хоть с каким-то сопротивлением должен столкнуться в своей роскошной жизни.
Врывается в комнату весь взмокший и с царапинами на бицепсах. Ничего, к свадьбе заживет. Правда, не со мной. Пусть другую дуру доверчивую ищет.
— Ты! Ты! Чего из больницы ушла! Мне позвонить не надо? Ты ведь только очнулась. Собирай вещи! Если я еще час с этим усатым проведу, будешь похороны готовить его.
При звуке его голоса швы реальности расходятся, словно прорезь между прошлым и настоящем у меня прямо перед глазами возникла. Сколько раз я слышала эти властные низы, и даже сейчас…
